Владислав Фелицианович Ходасевич. Жизнь и творчество русского поэта

"Последний же враг истребится - смерть". Если бы этого обещания не было, то как могли бы люди жить в тесноте смерти? И как могла бы первая весть о смерти человека, чьи глаза мы помним, чей голос мы слышали, казаться чем-то невероятным, невозможным, противоестественным?

Мы знали, что Ходасевич отчаянно болен; близкие давно не надеялись на его выздоровление. Но к смерти человека нельзя подготовиться, сколько бы мы ее не ожидали.

Взволнованный голос из редакции - просьба написать несколько строк... Это почти невозможно для меня, - до такой степени смерть еще вчера, еще сегодня живого человека кажется несовместимой с жалким "житейским делом", как газетный некролог. Между тем, что чувствуешь при первой вести о смерти, и тем, что можно сказать в жалких газетных строках, - несоизмеримость почти кощунственная. К смерти человека надо привыкнуть, только тогда о нем можно будет "вспоминать". Я не могу еще сказать о Ходасевиче: был; мне хочется сказать: есть. Это человек своеобразно талантливый, замечательный не только как поэт, но и как человек. Чего стоит одна его бесконечная любовь к Пушкину и непрерывная, неутомимая над ним работа! А работал он безмерно много. Кажется, от непосильной работы и умер - надорвался. Вот строки из его последнего письма за несколько дней до переезда в клинику:

"Живется мене плохо: свалился от непосильной работы. Двенадцать лет без единой недели отдыха..." И далее после перечисления всяких невзгод:

"Но есть у меня и великое утешение: худо ли, хорошо ли, я пишу, что хочу и о чем хочу, не насилуя совести, не подхалимствуя, не выполняя социального заказа, который здесь, может быть, хуже тамошнего"...

Мне было всегда дорого в нем - дороже всего - это крепкое, ясное, непоколебимое отношение к "тамошнему". Много ли среди нас таких, как он - верных и мужественных до конца, до смерти? Страшно думать об этом, еще страшнее говорить. Ведь с каждым днем все меньше таких. С этой верностью тому, что он любил и что считал правдой, он ушел туда и останется здесь, среди нас, живой. Вот почему я не могу, не хочу сказать о нем: "Ходасевич был"; я говорю: "Ходасевич есть и будет".

Возрождение. 1939, 16 июня

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865 - 1941) - поэт, прозаик, драматург, литературный критик, религиозный мыслитель.